И действительно: пять поколений советских граждан строили светлое будущее, мало обращая внимания на настоящее. Однако, как только появилась возможность жить «красиво», многие не преминули возможностью этой воспользоваться. Натяжной потолок, система кондиционирования, и все это есть в любой современной квартире.
Между тем встречается немало людей, которые испытывают совершенно, казалось бы, необъяснимую тягу к старым вещам. Кто-то ограничивается тем, что хранит — нелепую перечницу времен застоя, какого-нибудь чугунного Чебурашку. А кто-то собирает старинную живопись, позеленевшую бронзу и потемневшее серебро. В нашем городе есть и те, и другие. Но есть ли у нас рынок антиквариата как таковой? На этот и другие вопросы нам ответил эксперт территориального управления по сохранению культурных ценностей при Министерстве культуры РФ. Художник-реставратор по образованию.
— Чем вообще можно объяснить интерес к антиквариату?
— Начнем с того, что антиквариатом интересуются очень многие. Если говорить о тех, кто занимается этим достаточно серьезно, то понятно, что это люди состоятельные. Или очень богатые. Они знают, как нужно тратить деньги. Первое, что они приобретают, — это недвижимость. Потом — ликвидные акции. А потом — антиквариат. По-настоящему ценные вещи стоят дорого. Но они того стоят.
— То есть можно говорить о том, что спрос на антиквариат был, есть и будет?
— Здесь нужно уточнить. До революции антиквариат в России собирали многие. Люди умели ценить красоту, понимали, что это необходимое условие приятной, комфортной жизни. После революции эта культурная традиция была прервана. Большинство наших граждан довольствовались вещами так называемой первой необходимости. Впрочем, некоторые интересовались антиквариатом и тогда. Леонид Утесов, например, собирал «агитационный фарфор» — посуду с революционными лозунгами. Как вам, например, тарелка, на дне которой написано — «Кто не работает, тот не ест»?.. Кстати, этот фарфор уже тогда стоил немалых денег. Вполне понятно, что обычные граждане не могли себе позволить такие приобретения, однако интерес определенный был. А вот возможностей для того, чтобы интерес этот удовлетворять, не было. Работа антиквара была «и опасна, и трудна» — почти так же, как «работа» фарцовщика. Торговать иконами и джинсами было одинаково сложно, и спрос, кстати, был примерно одинаковый.
— Что же изменилось после того, как торговля антиквариатом перестала быть вне закона?
— Произошел бум. Да, в начале 90-х был настоящий антикварный бум, сметалось буквально все! Но прошло 2-3 года, и этот бум прошел.
— А сейчас?
— Сейчас бума нет. Но есть устойчивый интерес. Как я уже сказал, многие богатые люди не прочь вложить средства именно в антикварные вещи. Но проблема в том, что рынок антиквариата в России не развит. По сути дела, мы отрезаны от всего остального мира. Виной тому, прежде всего, имперское сознание наших чиновников: ввоз старинных вещей в Россию разрешен, а вывезти ничего нельзя.
— Если разрешить вывоз антиквариата за рубеж, все ценное окажется на Западе. А наш рынок так и останется неразвитым?
— Между прочим, сейчас «множество ценных вещей» вывозится контрабандным путем. А если бы был разрешен свободный вывоз и ввоз антиквариата, то мы вполне могли бы стать равноправным участником этого рынка. На Западе антиквариат — это именно рынок. Там каждый год проходит несколько антикварных аукционов: ежегодный аукцион в Нью-Йорке, например, который длится неделю, или шикарное Биеннале антикваров в Париже. Оно проходит раз в два года и продолжается три недели.
— Существует ли что-то подобное в России?
— Да. В Москве, например, существует аукционный дом «Гелос», который был основан еще в 1988 году. Он каждый год проводит крупный аукцион антиквариата. Кроме того, в течение года проходит еще несколько аукционов — меньших по масштабу. Как и на западных аукционах, количество действительно ценных вещей, вещей музейного и коллекционного уровня измеряется единицами. В основном же это просто хороший (или очень хороший) антиквариат.
— Что же все-таки представляет собой рынок антиквариата в нашем городе?
— Фактически это несколько точек, где представлено достаточно ограниченное количество вещей. Кроме того, практически все эти вещи не коллекционные. Правда, иногда и среди них попадается что-нибудь интересное.
— А кто определяет ценность этих вещей и, соответственно, их цену?
— Эксперты. При этом они учитывают несколько разных факторов. Во-первых, очень важно, кто является автором той или иной вещи. Чем известнее фамилия автора, тем выше будет стоимость. Кроме того, учитывается ситуация на рынке. Так, например, эксперты отслеживают, продаются ли работы этого мастера на каких-то аукционах и каков спрос на них. Ну и, наконец, учитывается сохранность самой вещи.
— И такой экспертизе можно доверять?
— Да, вполне. У нас, правда, нет качественной аппаратуры, но у нас есть опыт. Не так давно, например, к нам на экспертизу принесли картину. Было очень похоже на то, что она принадлежит кисти Айвазовского. Более того, внизу крупными буквами так и было написано — Айвазовский. Но у меня возникли некоторые сомнения в ее подлинности. Картину отвезли в Москву, провели серьезную экспертизу. В результате оказалось, что я был прав.
— И насколько велико количество подделок?
— Огромное! В Москве и Петербурге существуют целые фабрики по изготовлению фальшивок. Это и понятно: каждый год художественные училища и академии выпускают несколько сотен специалистов. Им нужно на что-то жить, вот они и пишут «старинные» иконы. И кстати, пишут довольно качественно — доски берут не с лесопилки, а добывают старые.
— Получается, что у любителей антиквариата две основные проблемы: узкий рынок и большое число фальшивок. Можно ли, не отказываясь от удовольствия приобретать антиквариат, обезопасить себя от подделок?
— Конечно. Нужно найти опытного и честного эксперта. Все упирается именно в это, но найти такого не так-то просто. Так что проблем, пожалуй, больше, чем две. Дело в том, что есть люди, которые совершенно не разбираются в антиквариате, но выдают заключения. А есть те, кто разбираются и… дают заключения заведомо ложные. Между тем для настоящего эксперта имя дороже денег. Если вам повезло и вы нашли такого специалиста, вы можете послать его на какой-либо аукцион (у нас или за рубежом) в качестве агента. Он приобретет для вас действительно ценную вещь. Многие коллекционеры, кстати, так и делают.
— А у нас в Москве есть ли такие коллекционеры и такие эксперты?
— Есть, хотя и те и другие в силу очень невнятного законодательства в этой сфере не любят рекламировать себя. Но при желании найти таких людей всегда можно.
— Что бы вы посоветовали тем, кто не стремится купить вещь обязательно коллекционную, а хочет просто антикварную?
— Можно пойти в тот же Художественный салон, например. И купить там понравившийся секретер или чайное блюдце.
